`Самый знаменитый итальянец в России и самый известный русский музыкант в Италии` - так рекомендовали себя дирижёр Фабио Мастранджело и скрипач Сергей Крылов, которые исполнили на Сахаровском фестивале в Нижнем Новгороде потрясающую русско-итальянскую программу. Кроме концерта Чайковского, послушать который в интерпретации Крылова, несмотря на чрезвычайную популярность, если не сказать – заигранность сочинения, считается большой удачей, были сыграны `Итальянское каприччио` того же композитора, а во втором отделении – переложение для оркестра пяти этюдов-картин Рахманинова, сделанное Респиги, и его же `Празднества Рима`. Вот такое пересечение Италии и России в музыке, а также в судьбе композиторов и этих двух исполнителей: Чайковский обожал Италию, Респиги учился у Римского-Корсакова в Санкт-Петербурге, Мастранджело живёт и работает здесь в течение двадцати лет, а Крылов – наоборот, столько же в Италии.

Это был грандиозный концерт, действительно демонстрирующий плодотворность той интеллектуальной жадности, которая вынуждает композиторов браться за материал любого национального происхождения, преображать его силой своей творческой мысли, их способность легко абстрагироваться от узколобо понимаемого патриотизма, с исключительно продуктивной для творчества широтой души переплавлять многообразие жизни планеты в феерический карнавал звуков и тем самым объединять людей всех континентов в постижении музыкальных красот. Космополитическая суть музыкального искусства явила себя в этом концерте во всей красе.
Оба участника концерта на брифинге мгновенно переходили туда-сюда с русского на итальянский и хвалили друг друга за великолепное знание своих неродных языков. Вот, кстати, пример того, как говорит на русском Мастранджело: `На репетиции мы говорили по-русски, но, я думаю, язык дальнейшего общения у нас будет связан с территорией: играя в России, мы будем говорить на русском, а в Италии – на итальянском`. Здорово, не правда ли? Это их дебют в совместном творчестве, который, как видим, привёл к обдумыванию планов на будущее. Крылов назвал его ` straordinario`. Я бы сказала, что на итальянца гораздо больше похож Сергей со своей слегка небрежной внешностью и тёмным колоритом глаз, волос и одежды и поистине южным темпераментом в исполнительстве, а Мастранджело, конечно, сильно смахивает на какого-нибудь русского `ботаника`, преподающего в техническом вузе теорию вероятностей, а то и русскую литературу на филфаке. Кстати, на брифинге он сказал, что давно уже читает Чехова, Достоевского и Толстого не на итальянском языке, как в детстве, а в подлинниках.
Сергей Крылов на вопрос:"Какие новые произведения он сейчас готовит и каковы его собственные успехи в дирижировании?", ответил, что учит 25-минутный концерт литовского композитора Альгирдаса Мартинайтиса, по его словам – замечательный, а уже 2-го июня у него репетиции с возглавляемым им Литовским камерным оркестром, 5-го – концерт на фестивале в Вильнюсе. Кстати, в феврале со своим оркестром он приедет в Нижний Новгород. Вскоре ему предстоит выступить в качестве дирижёра с Английским камерным оркестром. Одним из своих последних достижений на дирижёрском поприще он назвал недавнее выступление с РНО на концерте в Москве, где он солировал и дирижировал произведениями Мендельсона.

Описывать игру Крылова бессмысленно – это надо слышать живьем, и тогда мощный заряд энергии, драйва, виртуозности надолго приведет в чувство любого, кто испытывает упадок жизненного тонуса. Баланс звучания оркестра и солиста был настолько выверен, что ни одна нота не потонула в массе звуков, партию скрипки было слышно идеально. Сергей играл на инструменте, сделанном его отцом в 1994 году. У него густой велюровый тембр, приближенный к звучанию альта, для самых главных тем концерта Чайковского в первой и третьей частях очень подходящий. На бис, чтобы не отклоняться от итальянской тематики вечера, Крылов исполнил 24-й каприс Паганини. Он часто играет в качестве бисов каприсы, но в данном случае еще и можно было усмотреть в таком выборе намёк исполнителя на связь темы 24-го каприса с Рахманиновым и его знаменитой Рапсодией, поскольку именно рахманиновское сочинение в оркестровке итальянца Респиги стало своеобразным `гвоздём` следующего отделения этого вечера.

Переложение этюдов-картин Рахманинова исполняется крайне редко. Укрупнение образов исходного произведения средствами оркестра производит сильнейший эффект и правда напоминает о композиторском почерке учителя Респиги с его страстью к детализированной, скрупулёзной, дотошной и в то же время мощной, богатой и красочной оркестровке. Виртуозно применяемый творческий метод Римского-Корсакова дал знать о себе и в `Празднествах Рима` - грандиозном полотне жизни гигантского человеческого муравейника, нарисованном крупными музыкальными мазками, с легко угадываемым содержанием жанровых сцен, звуковыми деталями, ясно указывающими на крупные фрагменты бытия великого города, и образами, которые хорошо знакомы человеку в любой стране мира, куда дошла христианская цивилизация, за исключением, может быть, ристалищ в римском цирке. Действительно, в музыке просматривается много знакомого и понятного русскому мировоззрению, в котором даже мелочи возводятся в ранг масштабных знаков величия человека и Бога и в то же время не исключается из поля зрения земное измерение и быт простого человека. Вот такой прекрасный мост из первого Рима в третий. Мост между культурами и эпохами. Оркестру Нижегородской филармонии программа любой сложности по плечу. Несмотря на сложность и новизну произведений во втором отделении концерта, коллектив показал себя вдумчивым и технически адекватным творческим соратником солисту и дирижеру. Словом, без преувеличения это было выдающееся музыкальное событие на сахаровском фестивале и в музыкальной жизни города: и по самой идее, и по программе, и по исполнению.

Текст - Ольга Юсова
Фото - Георгий Ахадов